Пять лет назад.
«В результате авиакатастрофы в небе над Самарой погибли все пассажиры и члены экипажа обоих рейсов, в сумме сто девять человек, из них девять детей. В данный момент следствие выясняет обстоятельства случившегося…»
— Только бы не их рейс, прошу…
Я сидела перед экраном и молилась, чтобы мои родители были живы. Но, увы, чуда не произошло.
«Рейс Москва-Анталия вылетел из аэропорта Шереметьево сегодня в двенадцать часов восемь минут…»
— Не-е-ет!!! Я не верю!!! Папа!!! Мама!!! Этого не может быть!!!
К сожалению, на следующее утро пришло подтверждение того, что мои родители погибли при столкновении двух самолётов. Их тела привезли через два дня, а на следующий день состоялись похороны. Жить я осталась одна. Казалось бы, радуйся вольности и свободе, но я так не смогла. В конечном счёте, я решила пойти путём, который мне пророчил отец:
— Если взглянуть на тех, кто нынче выступает на сцене, можно прийти к выводу, что побеждает пластмассовый мир. Я верю, что ты будешь хорошей и искренней артисткой. Если не получится сразу, продолжай добиваться своего. И всё получится. Потому что моя девочка — лучшая на свете.
***
— Папа… Мама… Вы же меня видите сейчас? Надеюсь, что вам не будет стыдно за свою дочь.
Будучи одной из участниц кастинга в девичью группу, я сидела в комнате ожидания и барабанила пальцами по креслу. Моя очередь была ещё не скоро, и мне надо было чем-то себя занять. Поняв, что впустую тратить время не стоит, я взяла блокнот, достала ручку и начала писать. С самого детства во мне раскрылось желание творить, но, кроме стихов и пения я больше ничего не умела. Написав три четверостишья, я в голове попыталась их пропеть. Найдя некоторые огрехи, я тут же принялась их переписывать. В итоге, готовый набросок текста песни был сплошь покрыт перечёркиваниями. Я на столько увлеклась стихами, что не обратила внимание на то, что меня уже вызывали на сцену.
— А? Что? Уже?
— Ты Орлова? Если да, то проходи.
Закрыв блокнот, я вышла на сцену. Удивительным образом я уже запомнила всё, что успела накалякать. Но забыла песню, с которой собиралась выступить. Как итог, вышла я с премьерой:
Свет твоих очей ночами снится.
Я так хочу с тобой губами слиться.
Прижаться к тебе нежно, страстно!
Я с тобой на всё согласна…
— Стоп! — прозвучало впереди меня. — Кто подбирал Вам репертуар для выступления?
— Я сама. — понимая, что это грозит провалом, ответила я. Три пары глаз осуждающе оглядывали меня. В итоге, сидевшая посреди женщина сняла очки и огласила приговор:
— Следующая!
Я так и села прям там, раздосадованная своим поражением:
— Подождите, но…
— У нас нет времени на всякие подсредственности. Мы ищем настоящие таланты, а тебе, девочка, только во дворах петь, да так, чтобы никто не слышал.
— Что ж, я вас поняла. Обойдусь без группы, лейблов и прочей чепухи. Как-нибудь сама пробьюсь.
Я встала и направилась к выходу. Что они ответили, я уже не слышала, так как была уже за пределами зала. Мне хотелось как можно скорее сбежать из этого проклятого места и забыть о нём, как о страшном сне. Блокнот с текстом песни лежал в рюкзаке, с которым я никогда не расставалась. Лучше бы я продолжала заниматься химией и пошла дальше по пути учёного. Но жажда приключений на свою попу привела меня на этот триклятый кастинг, где мою самооценку опустили ниже плинтуса. Ну, ничего, я имела запасной вариант, которым и воспользовалась, позвонив старому знакомому:
— Лёш, помнишь, ты хвалился, что научился работать с секвенсорами? У меня к тебе дело на миллион.
«Лайков в инсте?»
— Нет. Просмотров на YouTube. Готов надрать всем задницы?
***
Спустя ещё год…
Стоя за кулисами, я поправляла гарнитуру, которая должна была выводить мой голос в микшер. Сегодня я впервые выступала на большой сцене, и даже не вспоминала о случившемся год назад. Точнее, не вспоминала бы…
— Орлова? Ты ли это?
Я обернулась. Позади меня стояли четыре одинаково одетых девушки и недоумённо смотрели на меня.
— Вас всё же взяли в группу? — Я развернулась к ним. — Хотела бы знать, каким образом.
— Талант, умение красиво двигаться и сладко мурчать в микрофон.
Говорила со мной одна из них, короткостриженная шатенка ростом чуть выше моего. Остальная троица стояла чуть поодаль, стараясь прятать от меня свои глаза. Видимо, понимали, что на месте любой из них должна была быть я.
— Ты и сейчас сладко мурлычешь, но вот вопрос: — есть ли в ваших песнях душа и искренность? Судя по той пластмассе, что я слышала, нет. Вы не честны с публикой, это не вы настоящие, а лишь оболочка, которую для вас склепали продюсеры. И зрители это увидят, поверь мне.
— Батл? — она протянула мне руку. — Победителя определит публика.
— «Кошечки», вы следующие, — к нам подошла администратор, глядя на них. Я протянула руку в ответ:
— Батл. Когда проиграете, зла не держите.
Они ушли на сцену, а я осталась за кулисами наблюдать за их выступлением. Ко мне подошёл Лёша:
— А ты рисковая. Их курируют топовые продюсеры и менеджеры в индустрии, с такими тягаться тяжело. Если не сказать «невозможно».
— Вот увидишь, мы с тобой этих облезлых «кошечек» обгоним на повороте.
Спустя пять минут случилось непредвиденное. Лёша, опираясь на стену, начал сползать вниз. Я тоже почувствовала недомогание. Глядя в зрительный зал я поняла, что что-то не так. Зрители сидели, словно загипнотизированные, глядя в одну точку. И этой точкой был центр сцены.
— Кать, я слабею, мне плохо.
Нащупав выключатель на базе, я попыталась включить гарнитуру, всё ещё прикреплённую ко мне. Когда мне это удалось, я крикнула со всей силы:
— Стоп!
В этот миг Лёша пришёл в себя и смог подняться. Да и в зрительном зале началось оживление. Я смотрела на «Кошечек»:
— Гипноз? Это не по правилам!
Конечно же, мои слова слышали все.
— Я не знаю, как вы это провернули, но такими трюками зрителя по-настоящему не завоевать. Признайте поражение!
Они смотрели на меня глазами, полными ненависти.
— Ты… — моя недавняя оппонентка начала приближаться к нам с Лёшей. — Всё… Испортила!
— Катя, — прозвучал голос позади меня, — над их головами что-то есть. Я вижу какие-то колебания воздуха, тянущиеся в зал.
— Я тоже. — прошептала я в ответ, повернув голову в его сторону. Вернув взгляд в сторону «Кошечек», я наблюдала за их главной солисткой, помнить бы, как её звали. Ещё пара шагов, и она стоит вплотную ко мне, однако…
Передо мной возникла девушка, одетая в чёрные одежды, а нижняя часть лица была закрыта куском ткани. В руках она держала по кинжалу, готовясь ударить ими приближающихся к нам певичек:
— Да, Лёшик, нельзя тебя одного оставлять. Обязательно во что-то вляпаешься.
— Кристова? — судя по его выражению лица, он не ожидал её тут увидеть. — Откуда?
В этот момент аккурат перед остальной группой в пол воткнулась стрела. В опустощающемся зале я заметила молодого человека, тоже облачённого во всё чёрное. В руках у него был стрелковый складной лук.
— Ой, промахнулся. — довольно улыбаясь, он достал ещё одну стрелу и натянул тетиву. — А мне говорили, что тут будет тихо и спокойно.
— Добров? — Лёша удивился ещё сильнее. — Неужели остальные тоже здесь?
В этот момент на меня брызнула кровь. Стоявшая передо мной девушка в чёрном спрятала кинжалы под плащ и обернулась в нашу сторону:
— Вы в порядке? Ой, простите, видимо, ваше выступление отменяется.
Платье, которое было на мне надето, полностью испачкалось кровью. В таком виде разве что в фильме ужасов сниматься без грима. Я смотрела на неё, еле сдерживая слёзы от досады. Батл, видимо, отменяется, тем более, что все «Кошечки» были убиты.
— А кисули оказались не совсем теми, за кого себя выдавали целый год. — Парень из зала убрал лук и запрыгнул на сцену. — Впервые вижу таких вампиров, которые тянули из жертв не кровь, а энергию.
Я сидела на полу, придерживая голову руками, и пыталась переварить всё произошедшее. Глядя на Лёшу, мне хотелось у него выведать вообще всё. А главное…
Почему я увидела то, что было скрыто от других глаз? Подойдя ко мне, лучник присел напротив и посмотрел мне в глаза:
— Хакер, а ты в курсе, что она вполне может стать одной из нас?
***
Прошло ещё полгода. Так как я была отличницей в институте на кафедре химии, мне были подвластны почти все химические соединения. Сокурсники даже в шутку меня Ведьмой прозвали. Смех смехом, а избавляться от этого прозвища я не стала. Уж больно оно мне подходило.
Настал день выпускного экзамена. Моей задачей было намешать сульфат натрия, чем я и занялась из подручных средств. Правда, когда колба взорвалась, я поняла, что что-то пошло не так. Экзамен по итогу я провалила, но оставалось ещё театральное училище, куда я записалась ровно в тот же день, когда предложила Лёше поработать дуэтом. Сегодня у нас была репетиция «Ромео и Джульетты».
— Что вижу я! В руке Ромео склянка! Так яд принёс безвременную смерть. О, жадный! Выпил всё и не оставил ни капли милосердной мне на помощь! Тебя я прямо в губы поцелую. Быть может, яд ещё остался, — он мне поможет умереть блаженно.
Я наклонила голову.
— Уста твои теплы.
Спустя пять секунд «Ромео» приоткрывает глаз:
— А где поцелуй?
Я вздохнула и приподнялась:
— Обойдёшься. И ты запорол сцену, я ещё кинжал не взяла.
— Стоп! — окликнула нас Марина Владимировна, наша преподавательница по актёрскому мастерству. — Джульетта, на перерыв. С Ромео мы ещё поработаем.
Я встала на ноги и ещё раз посмотрела на лежавшего напарника:
— И ещё… Я целую только того, кого люблю. Но сейчас такого человека в моей жизни нет.
— О, Джульетта, — вернулся «Ромео» к образу, — не потому ли рядом ты со мной. Быть может, это я — твой герой.
Иногда всего одним жестом можно перечеркнуть с таким трудом создаваемую репутацию высококультурной дамы, особенно, если этот жест увидит кто-то помимо адресата. Благо, продемонстрированный ему кулак с вытянутым средним пальцем Владимировна так и не увидела. Что ж, мне так даже лучше.
— Злая ты, Орлова. — «Ромео» поднялся на ноги и прошёл к краю сцены. — И за что ж я тебя полюбил?
Ну, уж точно не за умение морозить.
Через месяц он был убит вампиром.
***
Наши дни.
Сидя за рулём автомобиля, я наблюдала за охраной одного клуба. Поговаривают, что сегодня там планируется очередной кастинг в «Кошечки». Прошлый состав был полностью убит три года назад. Сама я туда попасть не могла, потому что находилась в чёрном списке, да и мою выходку с «сольной» карьерой никто ещё не забыл. Глядя на девушек, выходивших оттуда с довольными лицами, я поняла, что в этот раз «Кошечки» будут либо хором, либо их разделят на несколько составов, каждый из которых будет выступать отдельно друг от друга. Но что меня ещё поразило… От них исходили колебания, схожие с теми, что были у первых «Кошечек». Либо их кто-то превращает в энергетических вампиров, либо они ими были с самого начала, и теперь объединяются с какой-то целью. Первой моей мыслью было просить помощи у других ребят, но Лёшик ответил, что сейчас это будет проблематично. Что ж, придётся разбираться самой.
Первым делом я переложила колбы с химикатами на пояс, который как раз был приобретён для таких случаев. Выйдя из машины, я набрала воздуха в грудь, выдохнула и двинулась в сторону клуба. Естественно, входом для участниц кастинга, он же «служебный», я не воспользовалась, а прошла, как нормальный человек, через центральный.
Войдя внутрь, я первым делом прошла к барной стойке. Заказав себе мохито, осмотрела собравшихся. В основном, это были мужланы без каких-либо признаков цивилизации. Вот один из них уже присел рядом со мной:
— Скучаешь, красотка?
Окинув его взглядом, я выразила своё фи и развернулась обратно к бармену, который как раз протягивал мой заказ. Поблагодарив его, я придвинула бокал к себе и через трубочку отхлебнула мохито.
— Слышь, баба, я к тебе обращаюсь!
Как же он достал!
Мило улыбнувшись, я повернула голову в его сторону:
— Давай выпьем? Я угощаю.
Выражение морды лица прилипалы из сердитого превратилось в довольное:
— Совсем другой разговор. Абсента мне!
Я расплылась в ещё более широкой улыбке. Когда бутылка оказалась на столе, я взяла её, откупорила и налила в рюмку немного содержимого. Протянув её сидевшему напротив, я кивнула:
— Ну, за знакомство.
Тот залпом выпил стопку, даже не поморщившись. Я смотрела на него, продолжая потягивать мохито:
— Что ж, было очень приятно. Сладких тебе снов.
Тот удивился:
— Чего бы? Я ещё спать не соби…
Если б в это время в клубе не играл жесткий брейк-бит на всю катушку, посетители услышали бы грохот со стороны бара. Я держала в руках пустую колбу и раздосадованно прошептала:
— Ну вот, впустую потратила смесь паралитика со снотворным.
Перед тем, как предложить ему выпивку, я сделала вид, что трогаю свой живот, но на самом деле достала колбу с ещё неопробованным веществом. В процессе наполнения рюмки я незаметно добавила и содержимое колбы, благо оно тоже было зелёным, и заметить каких-то внешних изменений было сложно.
На сцене появилась та самая женщина, что четыре года назад отправила меня восвояси с кастинга:
— Внимание! Пришло время для главного события сегодняшнего вечера! Встречайте, «Кошечки»!
Она удалилась, а на сцену из-за кулис вышли три девочки, явно моложе Кристовой. Уже понимая, что меня может ожидать, я воткнула беруши в уши и начала пробираться к сцене. И чем ближе была к цели, тем плотнее становилась толпа. Когда мне всё же удалось преодолеть живые заслоны, я подбежала к свободному микрофону и крикнула «Стоп!», однако…
Ничего не произошло. Осмотрев певичек, я заметила не только колебания от зала в их сторону, но и ещё одну волну. От них, куда-то глубоко за кулисы. Проследовав по этому следу, я проникла к потребителю:
— И почему же я не удивилась!
Передо мной сидела она. Старуха, ставшая моим препятствием на пути в «Кошечки»:
— Опять ты! Но сейчас мне никто не помешает! Можешь кричать сколько угодно!
Я, уже снявшая к этому времени беруши, почувствовала лёгкую слабость, но держалась на ногах. Увидев, что и она защищена от внешнего звукового воздействия, я решилась на авантюру. Сначала достала колбу с красной жидкостью, затем откупорила её и брызнула на усилитель. Проникнув сквозь вентиляционные отверстия, химикат сделал своё тёмное дело, закоротив микросхемы внутри. Естественно, в клубе наступила тишина и дальнейшая инициатива перешла в мои руки. Теперь главное — не проворонить этот момент:
— Ну что, точно никто не помешает?
Понимая, что находится в невыгодном положении, старуха сняла защиту с ушей:
— И что? Если даже сейчас ты меня победишь, что дальше? Всесильный найдёт тебя, и тогда… Тебе наступит конец!
— Кто такие «Кошечки»? — я приблизилась к ней вплотную. — И с какой целью вы их используете?
— Хочешь быть такой же успешной, как они? — Старуха усмехнулась. — У них есть всё, что нужно звёздам: — пластика, ритм, голос, обаяние. На фоне любой из них ты — всего лишь невзрачная тень, на которую никто не обращает внимание!
— Пластика? Скорее, пластмасса. Ни чувств, ни души, ни искренности. Вот что такое «Кошечки»! А насчёт того, тень ли я, спросите у них!
Я указала на зал.
— Or-Love! Or-Love! Or-Love!
— Они скандируют название моей группы! Не «Ко-шеч-ки», а моей! Группы! И кто теперь тень?
Я направилась к сцене, но перед этим обернулась:
— Приятных снов.
— Мерзавка!
Главной ошибкой старухи стало то, что после ссоры со мной она решила промочить горло водой, которая была в стакане на столе рядом с усилителем. Стоит ли говорить, что там было кое-что ещё. Я подошла к микрофону:
— Здрасте! Наверняка вы меня знаете! Я — Катя Ор-Лав, вокалистка дуэта «Or-Love». Моего друга сегодня нет рядом, но я знаю, что мысленно он со мной. Без его музыкального сопровождения я не смогу спеть, не промахнувшись мимо ритма. Уж такая я. И знаете, я благодарна «Кошечкам» за то, что четыре года назад меня туда не взяли. Именно благодаря этому стало возможным делать то, что хочу я, петь о том, что хочу я, и не зависеть от того, что навязывают продюсеры. Когда я начала работать с Лёшей, поняла, что лучший продюсер — ты сам, и тот, кто протягивает тебе руку помощи. Сейчас, стоя на этой сцене, я хочу сказать ему, что искренне люблю его за то, что когда-то давно он стал моим другом! И не только его. Ещё с десяток человек могут гордо называться друзьями, от которых я никогда не открещусь, и буду с ними до конца! И с вами тоже!
По хлопкам аплодисментов я поняла одну вещь. Неважно, какими хитростями и обманами кто-то собирает публику, искренность всегда найдёт гораздо больший отклик.
После этих слов я отошла от микрофона и взглянула на бедную троицу. Никаких волн от них не исходило, а значит, больше опасности не представляли. Я махнула рукой и пошла прочь, в сторону служебного входа.
«Мощная речь, приятно.» — услышала я голос Алексея в гарнитуре.
— Погоди, ты что, слышал?
«И не только я. Все слышали.»
— Стыдоба-то какая…
Услышав в гарнитуре хор веселого хохота, я и сама не сдержалась. Но, разве я в чем-то обманула?
«И ещё новость!» — это уже была Настя, — «Я с потрохами сдала нашего Максика его Анечке. И… У них всё букетно-конфетно!»
«В воскресенье идём в кино, там и познакомитесь. Настюха говорит, что она нереально красивая. Так что, приходи и сама всё увидишь! Отказ не принимается!»
— Я приду. Обязательно приду.
Я не могу не прийти. Ведь каждый из нас понимал, что любая встреча может стать последней. Сев в машину, я вбила в навигаторе свой домашний адрес. На сегодня приключений достаточно. Но, я не могла выбросить из головы нечто сказанное старухой.
«Всесильный найдёт тебя.»
Уже сейчас, уезжая оттуда, я поняла, что не про «Кошечек» надо было у неё спрашивать, а про него.
***
Я не верила тому, что увидела после киносеанса. На шее Жени были следы от укуса вампира, и сейчас она просила нас убить её, когда та начнёт превращаться. Но… Каждый из нас понимал, что не сможет этого сделать. Даже Кристова, среди нас отличавшаяся особой кровожадностью, и та мотала головой, давая понять:
— Даже не проси! Я уже убила одну подругу, ставшую вампиром, второго раза не вынесу!
Они посмотрели на меня, явно рассчитывая на то, что у меня, найдётся какое-нибудь средство, способное её излечить, но… Я могла лишь помотать головой:
— В данный момент в моём арсенале таких зелий нет. Если вы думаете, что «Кошечек» я излечила какими-то веществами, вынуждена вас огорчить. Мне хватило того, что я оборвала некоторые нити. Но тут такое провернуть не получится. Можно, конечно, попробовать на скорую руку что-то придумать, но ничего обещать не могу.
— Катя, — Настя буквально подлетела ко мне, вставая на коленки, — прошу тебя!
Я осмотрела всех присутствующих. Все стояли подавленные, и никто не знал, как поступать дальше.
— Поищу какую-нибудь информацию и сделаю всё возможное. А пока, давайте расходиться. Время уже почти ночь. Если не найдём решение, тогда…
Я посмотрела на Аню. Чёрт, таких красавиц я никогда не встречала. Но сейчас её взгляд был направлен не на Максима. Она смотрела на Копейщицу:
— Думаю, я…
В этот момент она осеклась и не стала заканчивать свою мысль. Тогда мы ещё не знали, что было в её голове в тот момент.
***
Придя домой я достала склянки, химикаты и книги по фармацевтике. В них я надеялась найти что-то подходящее для нашего случая. Но, максимум, чего я добилась, это упоминание о заражении крови. Про укусы вампира речи там не шло.
— Ладно, попробуем намешать средство от заражения крови, вдруг поможет.
Установив на столе мини-лабораторию, я по инструкции засыпала химикаты в колбу, добавила немного воды, зажгла свечу и поставила всё это прогреваться и растворяться в воде. Спустя пять минут я погасила свечу и взглянула на получившуюся смесь.
Оставалось только охладить получившуюся субстанцию, перелить её в колбу, которую можно взять с собой и напоить Женю тем, что получилось. Надежды было мало, но и за такую тонкую нить хотелось удержаться. Подбежав к смартфону, я набрала дом семьи Соколовых:
— Ну же, ответьте…
После двадцати секунд длинных гудков на том конце подняли трубку, и я услышала мужской голос:
«Я слушаю.»
— Андрей Витальевич, здравствуйте. Скажите, Женя дома?
Отец Соколовой не сразу, но ответил:
«Кать, она заперлась в комнате и просила, чтобы мы ни в коем случае не открывали дверь. Что-то случилось? На встречу с вами она уходила весёлой. А вернулась сама не своя.»
Значит, она не сказала родителям, что была укушена вампиром. С одной стороны, оно и понятно, но… Если ничего не получится, как-то надо будет объяснять им, что случилось с Женей. И вот к этому жизнь меня не готовила.
— Надеюсь, что ничего. До свидания, Андрей Витальевич.